Николай Николаевич Бормотин-Филин – известный липецкий поэт и общественный деятель, заслуженный работник культуры Липецкой области, родился в г. Липецке 4 ноября 1963 г. В 1987 году с отличием окончил Липецкий государственный педагогический институт. Член КПСС с 1990 года, Профессионального союза писателей России с 1995 года, Союза российских писателей с 2003 года, Союза театральных деятелей России с 2007 года.
По его инициативе и при его непосредственном участии в регионе ежегодно широко отмечаются Всемирный день писателя и Международный день поэзии, на прародине М.Ю. Лермонтова в Становлянском районе проводится Лермонтовский областной литературный праздник. Николай Николаевич – постоянный участник Пушкинских областных праздников поэзии.
Н.Н. Бормотин-Филин является одним из инициаторов учреждения в Липецкой области областных творческих стипендий, проведения конкурса молодых поэтов Липецкой области. В Год литературы в Российской Федерации с его подачи для молодых литераторов региона была учреждена областная литературная премия им. Е.И. Замятина.
В 2003-2008 годах он служил заведующим литературной частью Липецкого государственного академического театра драмы имени Л.Н. Толстого, в 2007-2008 году выпускал и редактировал первую в Липецкой области литературную газету «Литературный Липецк», где опубликовал целую галерею запоминающихся материалов о липецких артистах и литераторах. В 2011-2015 гг. Н.Н. Бормотин-Филин работал вице-президентом НП «Академия поэзии». Николай Николаевич – редактор-составитель антологии «Писатели Липецкого края. 21 век», презентация которой с успехом прошла в Москве в Доме Ростовых 15 июня 2015 года, антологий «Писатели Липецкого края. 20 век» (2020), «Писатели Липецкого края. 19 век» (2021), новой антологии «Писатели Липецкого края. 21 век» (2022).
Благодаря ему, литературная жизнь Липецкой области вышла за рамки своих географических границ, стала более насыщенной в плане творческого обмена с известными российскими и зарубежными поэтами и прозаиками Валентином Устиновым, Маратом Каландаровым, Валерием Ивановым, Владимиром Коробовым, Светланой Василенко, Виктором Пеленягрэ, Алексеем Варламовым и др.
Высокая общественная активность Н.Н. Бормотина-Филина отмечена такими наградами, как благодарность Министра культуры Российской Федерации, Памятная медаль «200 лет со дня рождения М.Ю. Лермонтова» Министерства культуры РФ; почётное звание «Заслуженный работник культуры Липецкой области», почётный знак администрации Липецкой области «Во славу земли Липецкой», почётные грамоты главы администрации Липецкой области, Липецкого областного совета депутатов, управления культуры и искусства Липецкой области, Союза Российских писателей, Общероссийского Литературного сообщества; Золотая медаль Льва Толстого Международной Ассоциации писателей и публицистов. Он – академик Международной академии наук и искусств (Париж), Международной академии русской словесности (Москва), действительный член Академии Российской словесности, Академии поэзии.
Н.Н. Бормотин-Филин – автор поэтических сборников «Грань веков», «Сны под озябшей луной», «Парадигма», «Иллюзорность мироздания», «Многогранность притяжения», «Пространство жизни и любви», изданных в Липецке и Москве, соавтор антологии современной русской прозы и поэзии в 2-х тт. «Лёд и пламень», международных коллективных сборников «Планета поэтов – 4, 5, 6», обладатель множества публикаций в международных, российских и областных изданиях. Он является лауреатом литературной премии им. Е.И. Замятина и премии литературного журнала «Петровский мост», победителем 20-го Международного фестиваля литературы и искусства «Славянские традиции-2020».
В лучших своих лирических зарисовках Николай Бормотин-Филин воспевает красоту родного края, удивляется восторгу и драме любви, познаёт неожиданные откровения о загадках пути Земли во Вселенной. Его творческую зрелость и оригинальность неоднократно подчёркивали такие известные российские поэты, как Лев Котюков, Юрий Кублановский, Владимир Бояринов, Иван Переверзин, Владимир Силкин и др.
БЕСЕДЫ С ПОЭТОМ:
НАД СУТОЛОКОЙ ПОШЛЫХ МЕЛОЧЕЙ
(беседа в Год Литературы)
Говорят, на необитаемом острове никакому Робинзону не придёт в голову писать стихи. Это как пытаться дышать в безвоздушном пространстве. Поэзия невозможна без читателя, слушателя, без отклика, без диалога. Сегодня для стихотворца необитаемым островом оказывается даже многолюдный город, где слово, прозвучав, гаснет, растворяется в воздухе, неуслышанное, непонятое, ненужное. За несколько лет до своего ухода талантливая липецкая поэтесса, автор книг, которые высоко ценили её друзья-шестидесятники, начиная с Евгения Евтушенко, Светлана Мекшен, пряча за улыбкой горечь, признавалась мне: она давно не берёт в руки перо. У её стихов больше нет читателей. Как, впрочем, нет читателей и у самых великих мастеров – хоть Пушкина и Тютчева, хоть Блока или Гумилёва. Собственно, с вопроса о том, не чувствует ли себя таким же Робинзоном Николай Филин, и началась наша с ним беседа.
— У меня впечатление, Николай, что теперь поэтов читают только сами поэты. На днях в Липецке устроили благотворительный литературный аукцион. И по сравнению с романами, рассказами, даже со специальной краеведческой литературой, самые низкие начальные цены назначались за сборники стихов.
— Но при этом заметьте: в наше время на медные гроши, за свой счёт стихи всё равно издают сотни, тысячи людей. Крохотные тиражи. Материальная выгода нулевая. Слава, известность – ну как на них рассчитывать, выпустив книжечку в сто или двести экземпляров? Но ведь издают! А главное – упорно пишут. И нередко настоящие, талантливые стихи. Я диву даюсь, сколько ребят, наших, липецких, поступают сейчас не на менеджмент, не в академию госслужбы, а в литинститут. Между тем что это за профессия – писатель? Она же никого не обеспечит куском хлеба.
— Ну да… В советское время на гонорар за одну-единственную публикацию в толстом журнале можно было безбедно жить год, а то и два.
— Точно! Либо автомобиль купить, либо каждый вечер коньяк пить в дорогом ресторане. Но сегодня ни на какие гонорары рассчитывать вообще не приходится. Тем не менее, молодые испытывают острое желание высказаться. В редакциях московских журналов мне показывали рукописи, которые приходят самотёком. Стопы до потолка. Так что Россия не молчит. Другое дело, что у неё что-то не так со слухом. Мы охотно говорим, но друг друга не слушаем и не слышим. То, что перестают читать книги, — это тоже симптом глухоты, потери интереса к живущему рядом.
— Но отчего возникла наша глухота? Как за несколько десятков лет рухнула исконная, я бы сказал, священная для России традиция благоговейного отношения к книге?
— Возможно, в советские годы нам не хватало духовной пищи, и мы жадно её искали.
— Но нынче-то духовное начало, по-моему, просто выхолощено.
— С этим не поспоришь. Тогда у нас, у страны была какая-то цель. Мы что-то строили и верили: вот построим, и завтра всем будет лучше, чем вчера. А сейчас если кто-то что-то и строит, то дом, особняк, бизнес. Когда-то сызмальства воспитывалась жажда понять себя, мир, в который ты пришёл, свою страну. А отныне думать о таких вещах немодно. И ещё вспомните: как смотрела на литературу Советская власть? Она её ценила, при этом опасалась, старалась перетянуть литератора на свою сторону, включить его в идеологическую, пропагандистскую работу. А в постсоветской России идеологией сделалась эстрада…
Нам выпала тяжелая участь: жить в эпоху исчерпанности идей, на которых столетиями держались вера и надежда. Эти идеи – демократия, равенство, коммунистическая справедливость и так далее – вдохновляли, стимулировали. И вот в них разуверились миллионы людей, перестав хлопотать о чём-либо, кроме шкурного, денежного интереса. Для поэзии, для поэта это не лучшее время. Но, повторюсь, молодёжь всё равно пишет. И в её строчках угадывается незашоренный, непрагматический и нециничный взгляд. А когда рождаются хорошие стихи, у них раньше или позже появятся и читатели.
Наша справка. В солидном литературно-художественном журнале «Поэзия. Двадцать первый век Новой эры» публикация стихов Николая Филина предваряется такой информацией. Он вице-президент Академии поэзии России. Действительный член Академии российской словесности. Обладатель Золотой медали Льва Толстого. Но меня ошеломило, когда там же я прочитал: липецкий поэт ещё и действительный член Французской академии наук и искусств! Брать интервью у столь важной персоны мне ни разу не доводилось. Николай, однако, засмеялся и немножко меня успокоил:
— Нет, нет, увы, я не вхожу в число «бессмертных», как называют французы своих академиков. Речь всего лишь о созданной русскими эмигрантами Международной Парижской академии наук и искусств. Но для меня это тоже почётно и лестно.
Все эти звания и награды моего собеседника не слишком обременяют. Повседневных трудов от него требует только Липецкое региональное отделение Общероссийского Литературного сообщества, директором которого он является. Это молодая организация. Она в какой-то мере призвана компенсировать случившийся в девяностые годы минувшего века развал Союза писателей СССР. В те годы пишущие разделились на свободолюбивых демократов и государственников-патриотов.
— Тот раздрай, вражду инициировали московичи. Провинция, привыкшая, с одной стороны, подпитываться у столицы, а с другой – копировать то, что там происходит, тоже рассорилась. Нам представлялось, что у этого процесса сугубо политическая, идейная, нравственная подоплёка. В действительности же в центре литвожди дрались за собственность Союза – она была немаленькой. В итоге, попутно замечу, она не досталась ни одному из вновь образованных писательских объединений. Хозяевами дач, офисов и прочего стали другие, кто половчее и к сочинительству особого касательства не имеет. А на периферии, в сущности, и делить-то было нечего. Однако я, тогда совсем ещё молодой, начинающий литератор, хорошо запомнил, как не любили друг друга уважаемые лидеры здешних писательских союзов.
— Вот этого я никогда не мог для себя объяснить. Как будто твои стихи или повесть может написать твой конкурент! Но вражда и вправду была нешуточная, пусть и бессмысленная. Она лишила писателей возможности влиять на решение каких-то принципиальных вопросов культуры, препятствовала поддержке молодых, сохранению литературных памятников и традиций. Слабость эта привела к тому, например, что дом Евгения Замятина в Лебедяни совсем разрушился, и его заменили новоделом. Не осуществилась, по-моему, замечательная идея создать областной литературный музей. В общем, ссора на пустом месте наших пишущих Иванов Ивановичей и Иванов Никифоровичей, дурные амбиции нанесли заметный ущерб всему.
— Слава Богу, спустя четверть века это преодолевается. Сейчас вошло в силу другое поколение. Минувшим летом три литературных союза Липецкой области договорились о сотрудничестве.
Признаюсь: главное событие последнего времени для меня – появление антологии «Писатели Липецкого края». С единомышленниками мы готовили её с особым настроением. Верили: это и знак реального сближения наших союзов, и дань уважения, как к ветеранам, так и к молодым литераторам, и к тем, кого среди нас уже нет.
— Это можно считать стартом объединённой писательской организации? А какие у вас дальнейшие планы и проекты?
— Скажу прямо: планы есть, но что касается материального их обеспечения, то тут не всё ладно. Без помощи власти, спонсоров нам, боюсь, мало что удастся. К сожалению, Госдума тянет с принятием законопроекта о творческих союзах, а именно он бы позволил власти напрямую выделять какие-то средства на их деятельность – хотя бы на первых порах.
— Мне рассказывали, что в соседнем Воронеже стал традиционным и на зависть популярным Платоновский фестиваль. Неужели в Липецкой области что-то подобное нет шансов устроить?
— Разумеется, есть! Моя мечта — молодёжный замятинский фестиваль «Мы». К слову, теперь областную премию Евгения Замятина будут получать молодые авторы до тридцати пяти лет. Надо бы серьёзно заняться и организацией творческой учёбы молодежи.
— Раз уж вы затронули тему учёбы, позвольте напомнить: когда-то при редакции нашей газеты существовала литературная студия. Её члены читали и обсуждали стихи и прозу, рекомендовали лучшее для публикации. Начинающие получали возможность общаться с маститыми, допустим, с известным в России детским прозаиком Владимиром Добряковым, с поэтом Адольфом Беляевым. А ещё в Липецке проводились всесоюзные семинары. На них приглашались самые яркие писатели того времени — Юрий Нагибин, Сергей Антонов…
— Мы постараемся использовать этот опыт. Наверное, будет правильным при журнале «Петровский мост» создать литстудию. Кроме того, в стране практикуются совещания молодых авторов. Я предложил московскому литературному руководству провести такое совещание в Липецке.
— Но вернёмся к поэзии. Может, её не читают потому, что жизнь больно уж трудная, суетная? У одних вообще неустроенная, у других целиком отданная погоне за большими деньгами?
— А когда жизнь в России была лёгкой? После Октября семнадцатого? В тридцатые годы двадцатого века? Во времена Великой Отечественной или послевоенной разрухи? А посмотрите, с каким энтузиазмом народ учился, тянулся к хорошей книге. Эта тяга должна возродиться! Потому что Россия всё-таки остаётся Россией.
— В ваших стихах постоянно звучит тревога, в них мне слышится эхо дисгармонии, царящей на Земле.
— А откуда она берётся – душевная и духовная дисгармония? Мир-то задуман уютным, человечным. Нам только не надо его наполнять ненавистью, бытовой мелочностью, злостью. От этого и должна оберегать поэзия. И природа, вся поэзией пронизанная.
— У вас на этот счёт есть хорошо запомнившиеся мне стихи:
Пространство расширяется до жути,
В сознании всплывают прамиры.
И в судорогах изначальной сути
Нам лечат души волны и костры.
— А разве это не так?
2015 г. Записал И. Неверов
МАРАТ ОКАЗАЛСЯ ПРАВ…
(беседа с поэтом, заслуженным работником культуры Липецкой области Николаем Бормотиным-Филиным)
Каландаров позиционировал себя человеком мира. Сетовал, что разрывается между двумя домами – Парижем и Ригой, тратит много времени на поездки в разные страны. И при первой возможности рассказывал о созданной им за рубежом Ассоциации писателей и публицистов. После его неожиданного ухода прошли годы, и оказалось, что многое, о чём говорил Марат – правда. Он действительно находился в непрестанном движении, не жалел себя, отдавая все силы на развитие МАПП. Его идея фикс – сохранить русский язык и литературу за пределами России и на их основе сохранить русскоязычное пространство творческих людей – остаётся крайне актуальной и в наше время. Частые стрессы и переезды, видимо, и предопределили ранний уход Марата Ахмедовича.
– Николай, как Вы познакомились с Каландаровым?
– Наша первая встреча произошла в ЦДЛ в марте 2008 года. Московская литературная тусовка широко отмечала 70-летие президента Академии поэзии Валентина Устинова. Я тоже был с ним знаком: из его рук получил удостоверение членкора академии, а спустя несколько лет даже стал её вице-президентом. Поздравляя юбиляра, московские литераторы не забывали похвалить и себя любимых. И вот на сцене большого зала Дома литераторов неожиданно появился человек, по первому впечатлению абсолютно незначимый, хотя и стильно одетый. Он привлёк внимание публики своей модной одеждой и тем, что почти взлетел на сцену, а до этого все поднимались. Вообще Каландаров по своей физиологии и по полёту мысли был «человеком-ракетой». Представившись, он начал говорить о значимости русского языка, о русской диаспоре за рубежом. Это было непривычно. Находясь не один год в литературе, я больше слышал о проблемах, которые стояли перед литераторами внутри России. И вот от Каландарова я впервые узнал, что есть, оказывается, пишущие русскоязычные за рубежом.
В то время все забыли о них, потому что ещё отзывался эхом раскол в писательской среде, шло противостояние двух появившихся союзов, да и другие проблемы не давали вспоминать о тех, кто остался за пределами страны. Глядя на Каландарова, я видел человека с горящими глазами, искренно верящего в то, что он говорит. Марат Ахмедович знал, что должен был делать на «планете поэтов». Так, кстати, назывались первые поэтические сборники, выпущенные Международной ассоциацией писателей и публицистов (МАПП), которую он возглавлял. В заключение своей пламенной речи Марат Ахмедович поздравил юбиляра и наградил его Золотой медалью Льва Толстого – главной наградой МАПП, озвучив при этом, что первым этой медали был удостоен Александр Солженицын. И уже одно это упоминание показало, каков масштаб деятельности Каландарова, с какими людьми он общался.
После окончания торжественной части, как это обычно бывает в Доме литераторов, образовались «кружки по интересам». Меня подозвал к себе Валентин Алексеевич Устинов и представил Каландарову. Мы пожали друг другу руки. Неожиданно для меня Марат Ахмедович предложил: «Давай обменяемся телефонами». Оказывается, Устинов успел «напеть» ему о молодом перспективном человеке (хотя в то время мне уже было почти сорок пять лет) и предложил Марату со мной познакомиться поближе и до чего-то договориться. Я не придал просьбе Каландарова большого значения – на таких встречах часто приходилось обмениваться визитками с литераторами различного уровня. В тот момент я даже не думал, что Каландаров может мне зачем-то позвонить. Собственно, на этом моя первая встреча с Маратом Ахмедовичем и завершилась.
– Тем не менее, Вы с ним много и плодотворно контактировали, даже привозили его в Липецк…
– Через короткое время после нашей первой встречи мне позвонил Каландаров и словно старому знакомому с ходу объявил: «Слушай, я приезжаю в Москву. Давай встретимся. Приходи в Академию поэзии. Я там буду». В то время я был довольно мобильным: курсировал между Москвой и Липецком чуть ли не ежемесячно, поэтому по приезде в Москву тут же встретился с Каландаровым. Он ещё раз озвучил свою позицию: рассказал о планах расширения Ассоциации на российской территории и предложил поучаствовать в этом благородном деле. В завершение разговора добавил: «Вступай ко мне в МАПП – и начнём сотрудничество».
Я вступил в МАПП, это был самый конец 2008 года. Каландаров не только опубликовал меня в «Планете поэтов», но и наградил такой же медалью, что и Устинова. Заметив моё искреннее удивление, многозначительно изрёк: «Это тебе на перспективу и в честь 45-летия со дня рождения». Видимо, он каким-то образом разглядел во мне эту перспективу, которой я сам в то время ещё до конца не осознавал. Он быстро оценивал потенциал человека и затягивал его в свою орбиту. Например, как поэтов он открыл Евгения Примакова и Сергея Лаврова. Это было его феноменальное качество – находить таланты и тутже их поддерживать. Наверное, Марат Каландаров не ошибся и во мне. В 2012 году, за год до своего неожиданного ухода, уже без всяких одолжений, он «продвинул» меня в действительные члены Академии Российской словесности и Международной Парижской академии наук и искусств, созданной усилиями графа-мецената Петра Петровича Шереметева…
2009 год для Марата Ахмедовича был юбилейным, и он решил отметить своё семидесятилетие в Москве, куда я в очередной раз оказался приглашён. На чествовании Каландарова оказалась целая когорта выдающихся личностей. Среди них я заметил президента Академии российской словесности Юрия Беляева, известного российского художника Никаса Сафронова и многих, многих других. Беседуя с Каландаровым, я рассказал ему, что на Липецкой земле в селе Кропотово есть место, где стояла усадьба отца Лермонтова, на что он незамедлительно отреагировал: «А знаешь, я к тебе приеду, посмотрю, что это за Кропотово». Каландаров своё обещание выполнил: приехал поклониться литературным островкам, которыми так богата Липецкая земля. Несмотря на то, что Марат Ахмедович бывал во многих европейских городах, поездка в Кропотово произвела на него сильное впечатление.
– Насколько я помню, Марат Ахмедович приезжал к нам в Липецкую область несколько раз?
– Да, практически ежегодно. В многочисленных беседах со мной он делился, что с удовольствием наведывается на большую родину, в том числе и потому, что, несмотря на имеющиеся две штаб-квартиры в Риге и Париже, всё-таки считает, что центр деятельности нужно перемещать в Россию и уже отсюда продолжать сращивать и объединять пишущих русскоязычных людей. Он понимал, насколько важно не утратить духовной связи с Отчизной.
– Какие качества Марата Каландарова Вам запомнились?
– Он был очень коммуникабельным, простым человеком. В быту был абсолютно неприхотлив. Когда я спросил, какую гостиницу ему заказать, то услышал в ответ: «Да хватит, я к тебе не на неделю еду». Для него день-два была целая вечность: «Какая гостиница? Переночую у тебя дома». Однако, переночевав, на следующее утро не преминул заметить: «Ну вот, Николай, видишь, какой я в быту неприхотливый, несмотря на то, что встречаюсь с очень известными людьми по всему миру». Но в этом опять же присутствовала больше некая доля юмора, чем какой-то снобизм. В его последний приезд я пригласил Каландарова в село Пружинки, в наш загородный дом. Марат Ахмедович с наслаждением пробовал узбекскую пищу, которую в его честь приготовила моя жена Елена, жившая в детстве в Каракалпакии. После европейских ресторанов он с удовольствием уплетал манты и прочие восточные кушанья да нахваливал.
– Насколько неожиданным стал для Вас его уход?
– Ушёл он абсолютно неожиданно для всех. Как я уже упомянул, в конце 2012 года Марат Ахмедович приезжал к нам в Липецк с небольшой группой литераторов. Планировал приехать в Москву в феврале 2013 года. «Я привезу шестой выпуск «Планеты поэтов», проведу презентацию – и мы там с тобой встретимся», – заверил меня Каландаров. Как и обещал, он приехал в Москву – и… в ночной электричке у него остановилось сердце.
– Такой плотный, часто перегруженный рабочий график, видимо, был необходим Каландарову, чтобы успеть претворить в жизнь многочисленные планы?
– Да, это был стиль его жизни, поэтому он многое и успел. В первую очередь Каландаров был блестящим публицистом. Он мне рассказывал, как для репортажа первым из советской журналистской братии поднялся в стратосферу. Каландаров никогда не считал себя ни поэтом, ни прозаиком, хотя мог запросто изобразить стихотворный экспромт, звучащий ничуть не хуже произведений многих известных мастеров пера. К тому же он оказался прекрасным, деятельным организатором, употребившим свой талант для создания Международной ассоциации писателей и публицистов, которая даже после его ухода продолжает оставаться дееспособной и решать благородные задачи.
– В чём всё-таки значимость Каландарова?
– Недаром говорят, что пути Господни неисповедимы. Человек Востока старался сохранить на Западе русский язык. О чём это говорит? О великодержавном российском шовинизме? Мне, например, за державу обидно. Почему у нас такого человека не нашлось? Почему мы в то время занимались другими делами – очередным самоутверждением и дележом всяческой писательской собственности, но только не тем, чем мы, православные, должны были заниматься: собиранием и сохранением в Европе русского языка? Это делал мусульманин, который к тому времени имел в принципе всё и мог таким хлопотным и неблагодарным делом себя не утруждать…
2019 г. Записал В. Баюканский
Николай Филин. Переделкино. 2008 г.
КОЛЛЕГИ О ТВОРЧЕСТВЕ ПОЭТА:
Геннадий РЯЗАНЦЕВ. ЛОВЕЦ ЖЕМЧУГА
Когда прорвётся настоящий живой одинокий голос человека, человека не похожего ни на кого другого, тогда зазвучит душа уникальная, единственная пришедшая в этот мир что-то важное сказать, что-то неповторимое выразить. Эта интонация завораживает, этот голос, потому что он единственный во вселенной, притягивает нас и заставляет слушать. Тогда рождается ИМЯ.
В греческом языке «Творец неба и земли» буквально звучит как «Поэт неба и земли».
Имя, которое даст Поэт неба и земли после пути жизни и которое определяет таинственное взаимоотношение между Поэтом и конкретным человеком, известно только Поэту и этому человеку. Так загорается звезда! Эта звезда никогда не погаснет. Гениальность или талант, дары, воспринятые человеком и, через аскезу труда над собой, приумноженные, светят в этой звезде. Потому что гениальность и талант – это воля к труду. Человек поставлен в свободе и его путь заключается в свободном выборе. Именно этот выбор и определяет жизнь и смерть человека, жизнь и смерть поэта!
Просто некуда деться
Мне от мира сего.
Не успеешь всмотреться
– Ты в плену у него.
Что за пропасть такая?
Ну, куда не пойди:
Кроме ада и рая
– Ничего впереди!..
Русский поэт Николай Филин написал эти строки. Наш современник, живущий на благодатной земле средней полосы России, давшей миру удивительных поэтов и писателей, продолжает их традицию, — столбовую дорогу Русской литературы, которая заботясь «чувства добрые лирой пробуждать», не вмещалась в рамки искусства, а выходила к проповеди. Изменить мир! Сделать его светлее, радостнее, нравственнее.
К чему мне это всё? Ну да, зачем?
Зачем сгорать в ярчайшем свете дня?
Зачем ловить мгновенья перемен?
Зачем страдать? Зачем терзать себя?
Забыть, забыться.
В расфранчённом сне
Планету разграфить полутонами.
И где-то там, в бездонной глубине,
Узреть светило прямо под ногами.
Внезапно в резкой небыли острожной
Постичь, что беспокоило веками…
И пропадая в россыпи дорожной,
Неправду отдубасить кулаками.
Несколько тем определяют творческий космос Николая Филина. Это любовь к России и печалование о ней; поиск Бога (русская литература была «Богоискательской литературой», потому что подлинный русский писатель не мог жить и писать без поиска правды и Истины и без утверждения в жизни этих ценностей); это философические размышления, любомудрие в поэзии; это любовь к Русской природе и созерцательное отношение к её скупой красоте; это любовь к женщине.
Я умру без тебя,
Без тебя даже радость – не радость,
Без тебя шар земной –
Просто маленький, кругленький мяч.
Ты – открытье моё,
Ты – моя первозданная сладость,
Ты – сознанье моё,
Ты – событья, летящие вскачь.
Облик твой неземной
Озаряется часто улыбкой,
Проливаясь в созвездьях
Фейерверком волшебным дождя,
Формируется сказкой
– Чудесной и призрачно-зыбкой –
В сновиденьях моих,
В зазеркалье меня уводя.
Поиск смысла жизни является главным размышлением поэта. Поиск смысла жизни определяет судьбу человека, и, в конечном итоге, формирует её события. Это самое важное над чем должен задумываться человек. Потому что именно это приведёт человека к счастью! Самая главная обязанность человека быть счастливым. Кто счастлив, тот светел и может поделиться светом с другими людьми.
Жажду я пройти по переулку
Жизни непонятной и таинственной.
Погрузившись всей душой в прогулку,
Вечностью насытиться единственной.
И, увлёкшись запределом памяти,
Высветить столетья беспросветные.
В завихреньях бесшабашной замяти
Отыскать приметы безответные.
Возродиться Фениксом изменчивым.
И в обнаружении конкретного
– Под давленьем суперпеременчивым
– Прикоснуться к таинствам Заветного.
Дерзновенный порыв свойственен поэту. Поэт пытается вырваться из обыденности, во временном прозреть вечное и расширить пространство для присутствия неземного.
Тянутся мгновения вальяжно,
Жизнь транжирится по пустякам.
Я взметнусь над пропастью отважно
И умчусь навстречу облакам.
Буду рваться к звёздам, безмятежно
Прикоснусь к неведомым мирам.
Распрощавшись с бытием небрежно,
Ангелом спущусь на землю к вам…
Картины русской природы созвучны душе Николая Филина. Поэт видит суровость Русской зимы, но теплом своего поэтического дара словно согревает и оживляет замирающую жизнь природы.
Вечер заполняет «Травиата»,
Вьюга застывает за окном.
Отблеск запоздалого заката
Освещает занесённый дом.
Лунная Дорожка замерзает
В сумрачных объятьях сосняка.
А за поворотом исчезает
Скованная холодом река.
Стихотворение «Вечность» раскрывает таинственное, сокровенное взаимодействие человека и природы, их тонкое соприкосновение, осиянное взаимной любовью. При этом поэт чувствует, что прикосновение природы тревожное, стыдливое напоминание о своей открытости и незащищённости перед человеком, который переступает свою харизму во властном управлении природой.
Луна на небосводе,
Трава в лугах – по пояс.
И слышится в природе
Любви зовущий голос.
Ласкает дуновенье
Степного ветерка.
Руки прикосновенье
Тревожное слегка…
Поэт тоскует по несовершенству жизни, тоскует по лучшим временам, которые были и, может быть, которые будут. Хотя для поэта никакие времена не будут совершенными, слишком идеалистично смотрит на мир поэт. Его представления о мироустройстве не сходятся с представлениями простых жителей земли.
Молвы людской слепое половодье
Захлёстывает нас в расцвете сил.
Я часто жил, как зверь, не на свободе,
Но и тогда подачек не просил.
А сколько их таких не состоялось
По прихоти махрового кнута.
Погибло, измельчало, затерялось.
О, где же ты, святая доброта?!
Пожелаем Николаю Филину постигать жизнь своим поэтическим творчеством и доносить до нас отблески прекрасного и совершенного. Художественность вещь сакральная. Если она подлинная, то она становится частью опыта другого человека. И она способна менять человека к лучшему!
Алёна ВОРОБЬЁВА. ПОЭТ И ЕГО МУЗА
Книга-дуэт – поэта и прозаика, Николая Филина и Тамары Алексеевой под интригующим названием «Многогранность притяжения». При взгляде на обложку становится понятно, что книга, конечно, о любви и всех её спутниковых составляющих – страсти, эротике, сексе – всех тех гранях притяжения, о которых нам решили поведать авторы.
Итак, откроем том – изданная в Москве в пандемическом 2020 году, в издательстве «У Никитских ворот», книга начинается предисловием Валентина Баюканского «Сны под озябшей луной», заявленного как пролог. В нём рассказывается история о чудесных явлениях святого Николая Угодника матери некоего литератора, о котором мы смутно догадываемся, что это и есть поэт Николай Филин, один из авторов издания. Далее книгу продолжает повесть Тамары Алексеевой «Сумасшедший поэт». Произведение открывает цветное фото. На нём – молодой озорной мужчина. Поэт-мачо в леопардовых плавках смеётся на фоне моря. Читатель заинтригован, буквально сломлен уже на первых страницах этой почти уже гофманской фантасмагории, и это только начало – мы ещё не дошли до поэзии.
Несколько слов о необычном союзе поэта и прозаика. Книга в соавторстве сегодня – явление в литературном мире привычное, проза и поэзия под одной обложкой – тоже. Тамара Алексеева – самобытная писательница, известная своей общественной и творческой деятельностью не только как автор ярких книг для взрослых и детей, отмеченных литературными премиями, но и как художник, красивая женщина и цельная личность. Проза её – земная, контрастная, рассказывает об одном охваченном страстями поэте, его отношениях с женщинами, удивляет неожиданными поворотами сюжета и даже гротеском. В отличие от пролога с явлениями святого в триптихе историй, поведанных Тамарой Алексеевой отчётливо проявляется нечисть – бесы, гадалки, русалки. Вершина повести – «Николай Николаевич». Главный герой спасает автора во время тяжёлой, практически неизлечимой болезни и своим участием и страстностью возвращает её к жизни.
«А я рисую картины. Ангелов и цветы. Мучительно возвращаю то, что имела в детстве. То, что перестала ценить. Ради чего стоило родиться. Словно за всем этим потерянным миром пришлось спуститься в ад», — пишет Тамара Алексеева.
Тема ада и рая, тёмных и светлых сил и их участия в жизни человека, влиянии на его судьбу появится в книге ещё не раз – но теперь уже в стихах Николая Филина. Вторая часть книги называется «Пуста без тебя Вселенная» и представляет сто стихотворений о любви. Здесь читателя тоже ждёт фото – за подписью «Елена Прекрасная», которое предваряет одноимённый рассказ Тамары Алексеевой. Мы видим жену поэта: откровенная поза, которая вдохновила бы Праксителя, обнажённое точёное тело с мраморной кожей, воинственно развевающиеся чёрные волосы, которые оттеняют длинные перчатки и высокие ботфорты, едва прикрывающая бёдра белая юбка, напоминающая парус – то ли Лермонтовский, то ли похищенный этой грозной пираткой парус души поэта.
От тебя ни письма, ни привета
Я дождаться никак не могу.
Словно солнцем чужим обогрета,
Ты живёшь на другом берегу.
Я стараюсь забыть понемногу
Поцелуи под полной луной.
Но всё так же я вижу дорогу,
На которой расстался с тобой.
Ты всё так же мне снишься ночами,
Нарушая полночный покой.
И всё так же стоишь за плечами,
Отнимая меня у другой.
Стихи Николая Филина – о любви, настоящей, светлой, идеализированные представления о которой отравили цинизм человечества и заставили жить и дышать, наслаждаясь неземным соединением душ. Тут и мадонны, и совершенства, и принцессы, и соловьи, и весна – всё, как принято у классических поэтов, чтобы вскружить легкомысленными стихами головы юных дев. А сквозь жар – вселенский холод мятущейся одинокой души, прозревание высшего смысла, понимание поэтической судьбы и пути – «Я только странник в мире бесконечном».
Немного об авторе. Поэт Николай Филин – литературный деятель, автор нескольких книг стихов, редактор-составитель Антологии «Писатели Липецкого края», лауреат многих премий, заслуженный работник культуры Липецкой области.
Гармонично вписан в книгу поэтический цикл в шести тональностях «Осознание любви» — рано или поздно даже мятущиеся поэты-мачо находят любовь на земле, и тогда, как удалось подметить Николаю Филину:
Ночь. Тишина. В аллее никого…
Лишь мы с тобой парим над облаками.
Ради этого – сродни ангельскому – чувства полёта поэты ищут, порой всю жизнь, единственную настоящую любовь, пишут стихи, делятся с читателями ощущением бессмертия. И поднимают за собой в то надмирное измерение, в котором мироздание и чужие миры оживают «притяжением сердца», а Вселенная состоит из одной женщины с созвездием волос – её можно укрывать облаками, осознавать случайность «судьбы на одной из планет», чувствовать себя сказочником, рассказывающим быль о том, как «на миры проливается звёздами дождь». Все эти соцветия созвучий в строках Николая Филина – само по себе чудо любви в нашем современном мире.
Я искал тебя долго на трассах Вселенной,
Проникая внезапно в иные миры.
Зажигались и гасли созвездья мгновенно,
Исчезая в фантомности чёрной дыры…
Ещё один заслуживающий внимания поэтический цикл в книге – «Средиземноморье» (записки путешественника). Пять стихотворений объединяют древние мифы, овеянные легендами о великих чудесах света и поэтах эпохи Возрождения. Написанные верлибром, стихи настраивают на размышления о вечности и преходящем.
И затем, как продолжение темы, потрясающе красивые стихи-прозрения – «Тайна» и «Свидание». В них, в отличие от прежних легковесных, фривольных виршей автора, меняется даже интонация – высокое звучание истинной поэзии на грани миров.
В самом конце идёт лирический цикл «Устами женщины» — как апофеоз истории любви поэта и его музы. Он написан от лица героини и достоин того, чтобы его прочитать:
В прошлой жизни нубийской кошкой
Я гуляла сама по себе…
Или – прекрасно-пророческое:
Запахла орхидеями случайность
И неслучайность однозначных встреч…
И в завершение – эпилог Валентина Баюканского, вновь о снах, только на этот раз – не о святых, а об их противоположности. Страшная история, подтверждающая мысль Достоевского, что за каждую человеческую душу ведётся борьба. И одержать победу в этой битве тем или иным силам помогает сам человек, делая свой выбор, осознавая многогранность притяжения – и то, что за этим стоит.
Николай и Елена. Липецк. 2010 г.
ОБРАЗ ПОЭТА В ТВОРЧЕСТВЕ ЛИПЕЦКИХ ПИСАТЕЛЕЙ:
Валентин БАЮКАНСКИЙ
(из книги «Сновидческая лента Мёбиуса»)
- Один знакомый литератор рассказал мне несколько интересных историй, напрямую связанных с явлением возникающим, как правило, в пограничном состоянии психики. В народе такое состояние зовут «не сон и не явь», «полусон», «полугрёза». Произошли они с его матерью, но касались его непосредственно.
Дело было перед войной. Матери литератора только что исполнилось четырнадцать лет, она училась в седьмом классе сельской школы. От её дома до самой школы через всё село тянулся длинный глубокий овраг, по которому та должна была возвращаться. День выдался пасмурным, мела метель. Девочку задержали в школе и, когда она вышла на улицу, уже наступили сумерки.
Увидев, что метель стихла, школьница поспешила домой. Идти пришлось с большим трудом, преодолевая многочисленные сугробы, которые в течение дня намело в овраг. Вдруг поднялся ветер, всё вновь завьюжило. Девочка растерялась: не знала, куда идти дальше. Попыталась сделать несколько шагов, но обессиленная присела на снег. Её стало заметать. Ребёнка потянуло в полудрёму.
И в этот момент она увидела, что навстречу ей идёт маленький седенький старичок. Причём он почему-то не проваливался в снег, словно его не касался. Взглянув на замерзающую девочку, он произнёс:
– Ты не спи, а то до дома не дойдёшь.
– А куда мне, дедушка, идти? – спросила она.
– А ты иди по моим следам, никуда не сворачивай и придёшь домой. Только не оглядывайся…
Девочка, как и все дети, была любопытной, и сразу же оглянулась. Ничего кроме снега не увидела, посмотрела, где старичок, а он исчез. Метель продолжалась, пылила снегом позёмка, а следы старичка оставались нетронутыми – их не заметало. Она пошла по этим следам, и они привели её к дому.
После своего чудесного спасения, мать литератора до конца жизни считала, что этот старичок был Николаем Угодником. В честь него она и назвала своего сына Николаем.
В конце семидесятых годов прошлого века, теперь уже Николаю было четырнадцать лет. Он связался с плохой компанией, начал скандалить с матерью. Стал хуже учиться: закончил седьмой класс с семью тройками. В школе не знали, что с ним делать, а мать не знала, как отвадить сына от дурного влияния местных оболтусов и шпаны. Она говорила сыну: «Смотри, сначала бывают друзья, а потом – тюрьма». Но ничего не помогало.
Эти подростки ходили на городской пляж, и пока горожане купались, воровали оставленные без присмотра вещи. От постоянных стрессов его мать заболела. Лежала в полуобморочном состоянии в зале, в углу которого висело несколько икон, привезённых из деревни, где она раньше жила. Вдруг она снова увидела перед собой того же седого старичка, который много лет назад спас её во время метели.
Он строго взглянул на неё и промолвил:
– Ну что, матушка, запустила отношения с сыном?
– И что мне теперь делать? – испуганно поинтересовалась она.
– Сходи в церковь, искренно помолись, свечку поставь.
В то время в СССР посещение церкви не поощрялось. Да и сама женщина была тогда не очень религиозной, хотя случай со спасением поменял её мировоззрение: до этого она была активисткой-комсомолкой, как и большинство её сверстников, но после чудесного явления «старичка» у девушки появились первые проблески веры, она уверовала в Божью помощь. Женщина сходила в церковь, как и посоветовал ей таинственный гость.
Через некоторое время, когда гопкомпания, участником которой был молодой Николай, собралась на привычный рейд по пляжу, юноша неожиданно для всех серьёзно заболел. А его уличных друзей в тот день поймали на очередной краже и немного позже решением суда отправили в места не столь отдалённые.
Мать же литератора, которую, кстати, звали Марией, после описанного выше события ещё долго жила на белом свете и в девяносто с лишком лет на третий день Пасхи преставилась ко Господу…
2. Одна молодая женщина по имени Елена рассказала мне несколько снов, которые произвели на неё сильное впечатление, когда она ждала рождение очередного ребёнка. Первый сон приснился ей, перед тем как она узнала о своей новой беременности.
Елена с каким-то молодым парнем убегала по улочкам какого-то города, потому что их преследовало какое-то чёрное облако. Причём когда это облако касалось находившихся на улице людей, те становились серого цвета и застывали на месте. Женщина с парнем добежали до белого стеклянного здания и вошли внутрь. Перед ними снова возникло чёрное облако, которое превратилось в огромное тело какого-то чудовища. Женщина поняла, что видит дьявола – глаза у него были красного цвета, а на голове рога. В руках он держал маленького светящегося человечка.
Женщина сильно испугалась и стала во сне читать молитву «Отче наш». Позади неё появились двое в белых одеждах. Женщина подумала, что это врачи, и она, видимо, находится в роддоме. Дьявол выронил ребёнка и растворился. Женщина попыталась поймать дитя и проснулась.
Прошло некоторое время, и Елена забеременела. В течение беременности, протекавшей тяжело, ей постоянно снились лики святых. Она видела Христа, св. Матрону. Они успокаивали её и говорили, что всё пройдет. Она не понимала, о чём речь. Что должно пройти?
За три дня до родов, с 6 на 7 января ребёнок замер у неё в животе. Женщина очень хотела увидеть его хотя бы во сне, просила, чтобы он ей приснился. Она сетовала, что её мертворождённый ребёнок немного позже приснился свекрови, а ей нет.
Через какое-то время она опять увидела во сне молодого парня, с которым убегала от чёрного облака. На его шее был шарфик (у умершего ребёнка было двойное обвитие шеи пуповиной). Женщина поняла, что это её мертворождённый сын и стала с ним разговаривать. Она сказала ему: «Наверное, мы никогда больше с тобой не увидимся. Хорошо, что ты хоть так пришёл».
Шли они в это время по краю какой-то горы. Внизу находился густой тёмный лес. Её сын показал на него рукой и ответил: «Я пока здесь, но если позовёшь, то я приду». Женщина обрадовалась: «Конечно, позову, я так хочу тебя видеть». Правда, больше во сне она его ни разу не увидела. Но через месяц после этого сна она узнала, что вновь беременна.
Елена говорит: «Получается, я позвала, и он пришёл».
Муж женщины Николай тоже увидел сон, связанный с их чудесно появившимся на свет ребёнком. Дело было утром, когда его сознание находилось в пограничном состоянии, называемом в народе «не сон и не явь».
Мужчина долго взбирался на гору и неожиданно обнаружил себя на краю вулкана. Заглянул внутрь в жерло. Там находилось много всякой полуреальной, полумифической живности: различные звери, птицы и люди. В этот момент он услышал голос:
– Ну что, за договорчиком пришел? Ты мне – сына, я тебе – всё, что захочешь…
– А что такое? Какой договорчик? – Мужчина сделал вид, что не понимает о чём речь.
– Ты видно не в курсе, какие договорчики со мной подписывают? – удивился говоривший.
– Наслышан. Что кровью нужно подписывать?
– Нет, это прошлый век. Кровью не надо.
– И где черкнуть?
Говоривший протянул письменный прибор и договор.
Мужчина одной рукой стал подписывать, а другой крепко держался за договор. Как только он его подписал, то тут же скатился с горы, прихватив с собой и договор с чёртом.
Проснувшись, придя в себя, Николай подумал, что обманул сатану, так как не отдал тому подписанную бумагу…
Алёна ГРОХОЛЬСКАЯ
(из книги «Поганка»)
Куда приводят вас ваши мечты? Мои приводят меня в дивный сад, где только что проснулись от долгой зимы и пахнут горьким мёдом набухшие ветки деревьев. Где сирень склонила яркие кудрявые головы, умытая первой майской грозой. Где, пьяняще дурманя на заре сладким первым поцелуем, манят к себе слегка распустившиеся бутоны роз. Где жгучий мороз хрустящей поступью ведёт за ладошку счастье в наш уютный и тёплый дом. Дом, где не смолкает гомон и смех детских звонких голосов, и топот маленьких ножек раздаётся со всех сторон. Там так неохота по утрам вылезать из жарких объятий любимого. По дому разносится запах свежей выпечки и вкусной еды. Тихо мурлычет пушистая кошка у камина, лениво переворачиваясь с боку на бок. И праздники становятся чем-то незабываемым и сказочным.
Как ярко красит закат речку, протекающую неподалёку! Солнце словно окунуло босые ноги в воду, окрасив её в красного золота цвет. Закутавшись на веранде в мягкий плед, хочется бесконечно слушать стихи о любви, одновременно с тихим стрекотанием сверчка. Гроздья винограда свисают над головой, и пламя костра причудливыми формами пускается в языческий пляс, маня за собой в неведомое…
Вы думаете это не реально? Куда ведут вас ваши мечты? Верите ли вы в их исполнение? Много лет назад, когда я была ещё совсем юной девочкой, я не верила ни во что, представьте себе, вообще, ни во что. Не было религий, инопланетян, всемогущей вселенной. Просто пустота. Но я, конечно, мечтала, как и все относительно нормальные девчонки. О семье, муже, детях, доме. Мечтала о мужчине (это сейчас каждый может мечтать не бог весть о ком), а раньше с этим было строго. По телеку крутили фильмы с Аленом Делоном, и мне кажется, что это была моя первая любовь. Его голубые глаза, как топазы, так манили к себе, а в вечно растрёпанную шевелюру хотелось запустить пятерню и еще больше её затрепать (отвлеклась немного).
Ну вот, о чём это я? Я мечтала о голубоглазом брюнете с несносным характером (все герои в этих фильмах были такие). И, конечно, чтобы был старше меня на энное количество лет (говорят, что это какой-то комплекс, когда не хватает внимания отца). Но при этом, чтобы был не женат, не было детей на стороне (не хотелось, чтобы деньги относил налево). Был директором – это важная часть моей мечты и поверьте самая непродуманная. Конечно же, и материальные блага, как директор, имел: там квартиру, машину, кота. И налепить деток пять, для полного счастья…
Вы и представить не можете, куда привели меня мои мечты! Когда я и думать забыла обо всём этом и уже почти разочаровалась в противоположном поле. Как снег на голову, вот он – мужчина моей мечты. Голубоглазый брюнет (не Ален Делон, конечно, но где-то рядом) старше меня на 17 лет. С жутчайшим характером, я так думаю, виноват гороскоп (да я стала верить в гороскопы). Он «Скорпион» – теперь понятно, откуда все эти закидоны. Почти не женат, детей от трёх предыдущих жён не было (не алиментщик). И вот тут самая недоработанная часть моей мечты. Он – директор, только не заводов, фабрик или банков, а общественной писательской организации.
Поначалу меня это не смущало, ведь он был ещё и поэт. Это оказалось запределом мечтаний, чтобы любимый посвящал тебе стихотворные признания в любви. С детьми я, конечно, загнула, не подрасчитала силёнок по незнанию и неопытности в таких делах. Пока только четверо и вряд ли к пятому останемся в здравом уме и трезвой памяти. Так что, пятый под большим вопросом. Да, квартира, машина тоже, как полагается, есть даже гараж…
Вот так сбылась моя девичья мечта. Мечты сбываются – это факт! Только я теперь знаю, как мечтать, и если продолжаю мечтать о доме, то обязательно с генеральным планом этого дома, с чётко вырисованным проектом, с подведёнными коммуникациями (что бы туалет за чумом не оказался) и с ярким представлением о счастье.
Николай и Елена. Липецк. 2012 г.
СПРАВКА ОБ ОПУБЛИКОВАННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
Авторские сборники и отдельные произведения
Грань веков: стихи разных лет. – Липецк, 1996. – 101 с.
Сны под озябшей луной: [стихи]. – Липецк, 2004. – 95 с.
Парадигма: стихи. – М., 2008. – 164 с. – (Академия поэзии. Поэтическая б-ка России).
Иллюзорность мироздания: (новые стихи). — М.: ООО «Союз российских писателей»; Липецк: Липецк-Плюс, 2017. — 84 с.
Многогранность притяжения / Т. Алексеева, Н. Филин. — Москва: У Никитских ворот, 2020. — 148 с.
Пространство жизни и любви. — Москва: У Никитских ворот, 2022. — 304 с. — (Писатели Липецкого края. Вып. 1).
***
Писатели Липецкого края: (антология. 21 век) / [редкол.: Т.В. Горелова (пред.) и др.; ред.-сост.: Н.Н. Калтыгин]. – Москва: У Никитских ворот, 2015. – 255 с.
По праву Памяти: коллективный сборник липецких поэтов к 75-летию со Дня Великой Победы / ред.: Н.Н. Калтыгин, А.А. Пономарев, А.В. Новиков. – Липецк: Позитив Л, 2020. — 156 с.
Писатели Липецкого края: (антология. XX век) / [редкол. К.Н. Наролина (пред.) и др.; ред.-сост. Н.Н. Калтыгин]. — Москва: У Никитских ворот, 2020. — 248 с.
Отчее поле: поэт. сбор. памяти Бориса Михайловича Шальнева / ред.: Н.Н. Калтыгин, А. А. Пономарев, А.В. Новиков. – Липецк, 2021.
Писатели Липецкого края: (антология XIX век) / [редкол. К.Н. Наролина (пред.) и др.; ред.-сост. Н.Н. Калтыгин]. — Москва: У Никитских ворот, 2021. — 252 с.
Писатели Липецкого края: (новая антология. XXI век) / [редкол. И.А. Кремнёва (пред.) и др.; ред.-сост. Н.Н. Калтыгин]. — Москва: У Никитских ворот, 2022. — 240 с.
Публикации в коллективных сборниках, альманахах
[Стихи] // Академия поэзии. 2008: альманах. – Москва, 2008. – С. 265.: фото.
[Стихи] // Академия поэзии. 2009: альманах. – Москва, 2009. – С. 236-237.: фото.
[Стихи] // Антология современной русской прозы и поэзии: в 2 т. / сост. Л. Абаева, А. Коробов, Ю. Кублановский. – М.: Союз российских писателей. – Т. 2: Пламень, 2009. – С. 375-377.
[Стихи] // Планета поэтов: [сб. стихов / Междунар. ассоц. писателей и публицистов; ред.: С. Пичугин, А. Снегирёв; предисл. В. Иванова]. – Рига: МАПП. – (Библиотека «МАПП»). – Вып. 4. – 2009. – С. 356-361.
[Стихи] // Академия поэзии. 2010–2011: альманах. – Москва, 2011. – С. 93-94.: фото.
[Стихи] // Планета поэтов: [сб. стихов / Междунар. ассоц. писателей и публицистов; ред.-сост.: Т. Житкова, А. Снегирев; предисл. А. Снегирёва]. – Рига: МАПП. – (Библиотека «МАПП»). – Вып. 5. – 2011. – С. 402-405.
[Стихи] // Академия поэзии. 2012: альманах. – Москва, 2012. – С. 36-37.: фото.
[Стихи] // Академия поэзии: альманах. – М., 2013. – С. 51-52. – (Поэтическая галактика)
Сотворение; Путь души; Постижение жизни; Воюет снова мир напропалую…; Средиземноморье; Сказка; Тайна; Свидание; Устами женщины (Алёне Грохольской): [стихотворения] // Писатели Липецкого края: (новая антология. XXI век) / [редкол. К. Н. Наролина (пред.) и др.; ред.-сост. Н.Н. Калтыгин]. — Москва, 2022. — С. 197-206.: портр. — (1-я четверть XXI века).
Публикации в периодической печати
[Стихи] // Поэзия. Двадцать первый век Новой эры. – 2014. – № 2. – С. 20-23. – (Антология).
[Стихи] // Московский вестник. – 2015. – № 6. – С. 195-206. – (Вся Россия).
[Стихи] // Балтика. – 2018. – № 2. – С. 142-145.
[Стихи] // Белая скала. – 2019. – № 1. – С. 115-117.
Колесница: [стихи] // Российский колокол. – 2019. – № 1 – С. 256-260. – (Союз писателей Липецкой области).
Путь души; Движение; Тропа любви; Колесница; Воюет снова мир напропалую…: [стихи] // Московский Парнас. – 2021. – № 2. – С. 109-111. – (Липецк в гостях у «МП»).
Ностальгия; Прозрачный воздух чист и недвижим…; Ты пришла ко мне из глубины веков…; Исчерпанность пространства напрягает…; Загадка – человека естество…; Тайна: [стихи] // Смена. – 2023. – № 11. – С. 103-105. – (Поэзия)
